СВЕЙН НЬЕРДССОН, 91Чистокровный колдун, личные интересы, сын главы дома Ньерда.

[Gaspard Uliel]

ИСТОРИЯ ПЕРСОНАЖА И ОТНОШЕНИЯ
❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖

Помнишь, Свейн? В детстве ты боялся темноты. Поместье Ньерда было огромным, еще более огромным для маленького мальчика, который бежал по коридору и посреди ночи вламывался в спальню родителей, прося позволить тебе остаться с ними. Рагнар мог быть против, но я всегда позволяла. Потому что в детстве я тоже боялась темноты.
Помнишь, Свейн? Я читала тебе книжки на ночь и сидела с тобой, пока ты не уснешь. Потому что ты не отпускал мою руку, пока не погрузишься в глубокий сон. Как-то раз ты сказал мне, что это потому что ты боишься, что я уйду, чтобы уложить Асгейра, твоего старшего брата. Но когда ты был малышом, Асгейру было уже много лет и он не то, что не нуждался в моей помощи, чтобы уснуть, он вообще еще не бывал дома в это время.
Помнишь, Свейн? Я учила тебя плавать, потому что все дети нашего дома учились этому с ранних лет, а ты не верил в то, что не можешь утонуть, как не могут утонуть все дети Ньерда и держался за меня так отчаянно, будто я могу вдруг исчезнуть. Это было не так. Я никуда не исчезала. Я знала, как важно для тебя было мое участие и я не покидала тебя, когда ты остро во мне нуждался. Потому что была и остаюсь твоей матерью, пусть ты и считаешь иначе.
Помнишь, Свейн? Как ты воткнул в меня отравленный кинжал, рассчитывая испытать удовлетворение от лет притеснения, которого никогда не видела я, но которое навсегда осталось частью тебя. Но ты не испытал его. Потому что по одному моему взгляду понял, что будь на твоем месте кто-то другой и он оказался бы мертв в то же мгновение, не успев даже занести лезвие для удара. Ты так стремился уйти от моей власти, от моего влияния на твою жизнь, но даже мгновения, что должны были стать для нас с тобой последними, произошли только потому что я это позволила. И живешь ты тоже исключительно поэтому. Ведь за покушение на жизнь главы дома есть всего одно наказание. И это наказание – смерть.

---

Тяжело быть всегда вторым. Свейн узнал это, едва успел родиться, потому что он действительно стал вторым ребенком главы дома Ньерда, и в этом не было его вины. Как не было его вины и в том, что его старший брат – Асгейр захватывал все внимание матери и, как ему казалось позднее, всю ее любовь.
Да, Гудрун действительно считала солнцем всего дома и своим собственным солнцем старшего сына. Ни один из ее детей не мог бы его затмить, просто по факту наличия этого ребенка, а если бы его вдруг не стало, Гудрун сошла бы с ума, лишилась разума, а что более вероятно – и жизни тоже. Потому что это был Асгейр. Ее солнце. Центр ее Вселенной. Вечный и неоспоримый лидер во всем.  Ему всегда доставалось больше материнской любви, внимания, защиты. Как покажет время, Гудрун будет готова отдать ради него свою жизнь, не задумываясь ни единой секунды. И это было ужасающе, потому что ее всегда считали лучшей главой дома, нежели женой и матерью, а хороший глава дома знает, что главная ценность для клана – и есть его жизнь. Но перед ценностью Асгейра для Гудрун, отступали все условности и все правила.
Свейн не был забытым мальчиком, которого игнорировали на фоне старшего брата. Ему уделяли внимание, его отводили в школу, ему читали сказки на ночь, устраивали празднования его дней рождений и позволяли приглашать друзей в поместье. С точки зрения обычного ребенка, он вел вполне нормальную жизнь. Но только не с точки зрения самого Свейна. Он был сравним с открытым огнем – жадным до чувств, эмоций, ярким и всепоглощающим. И он не хотел быть на втором месте. Он хотел быть на первом.
Добиться внимания Гудрун Свейн мог и для этого не нужно было делать ничего сверх того, что делали обычные дети. Она хвалила его за отличные оценки в школе, она радовалась, когда он научился плавать, она наблюдала за его тренировками на внутреннем дворе, но стоило появиться Асгейру и все внимание было на нем, ему для этого даже ничего не нужно было делать. Ревность? Да. Ненависть? Да. Конкуренция? С каждым годом все сильнее, хотя видят Боги, в глазах Гудрун с Асгейром не мог конкурировать никто. Но Свейн понял это многим позднее.
Не сумев добиться всецелого материнского внимания своими достижениями, в подростковом возрасте Свейн пошел от обратного. Он стал делать все, чтобы захватить внимание и время Гудрун своими выходками. Она неделями безвылазно сидела в школе, потому что ее то и дело приглашали из-за дурного поведения в школе, она искала его по Акранесу, когда он делал пакости совместно со шпаной из других кланов, но когда Свейн возвращался домой, все становилось на свои места.
Время шло, юношу захватывало отчаяние, и после университета он понял, что больше не желает внимания Гудрун и ее безраздельной любви. Он желает обратного. Желает навсегда отделаться от навязчивых мыслей и навязчивой нужды в ней. Это было не так-то просто, когда твоя мать – легенда колдовской Исландии и тебя ассоциируют либо с нею, либо с твоим отцом, либо с ненавистным тобою братом.
Мысли о покушении на мать зрели в голове много лет. Это не была вспышка, как привычно бывало со Свейном. Это было четкое и болезненное, тяжелое и непримиримое понимание того, что другим способом от своих собственных демонов он не уйдет. Был ли Свейн связан с рыцарями, либералами, врагами Гудрун? Известно лишь одному ему. Но он готов поклясться, что конечное решение принял сам, будучи уверенным, что вместе с Гудрун убьет и свою слабость.
Это был день летнего солнцестояния, большой праздник. Руки Свейна дрожали? Быть может. Но он был тверд, вонзая клинок в мать. До того самого момента, как заглянул ей в глаза, чтобы понять в них, что он победил, потому что она позволила, не будучи в силах навредить собственному ребенку.
Он бежал, как никогда раньше и пока вся Исландия переживала ужас от случившегося, а Асгейр рыскал в поисках покушавшегося. Свейн переживал осознание случившегося все то время, что его мать провела в коме. Он был убежден, что она мертва, да и брат его стал управлять кланом, о чем до мужчины доходили лишь отголоски, так что убедиться в том, что погребальный костер матери все-таки был зажжен, Свейн не мог. А потом… Потом он был пойман. Его сдала вельва дома Ньерда, увидевшая лицо убийцы, а поисковые заклинания вывели на его след Асгейра быстрее, чем можно было ожидать.
Это была бы долгая расправа, потому что наследник дома не собирался дарить брату легкую смерть после того, что он сделал. Сломанные кости, раны, сорванная кожа – все это мелочи. Недаром Асгейр заслужил прозвище «мясорубка» в узких кругах. Да, Свейн без сомнения погиб бы от руки старшего брата, если бы его не остановил отец. Не ради Свейна. А ради самого Асгейра. Все ради него.
Мужчину доставили в поместье Ньерда, где его ждал суд и, как полагали, казнь. Стоит ли описывать часы, что он провел в подземелье с отцом? Едва ли. Стоит только упомянуть, что даже стоять после этого было тяжеловато.
Иронично, но Гудрун очнулась незадолго до того, как должен был быть вынесен приговор. Детали ее разговора с Асгейром навсегда останутся лишь их делом. Наследник изгнал брата из клана. И Свейн ждал. Ждал, когда мать зайдет к нему в темницу и сама расправится с ним, чтобы только ее обожаемый старший сын не стал братоубийцей. Но вопреки его ожиданиям, она пришла только с одной целью: открыть его клетку и отпустить его, не сказав ни единого слова.
Ненависть? Да. Это то, что он испытывал. Жить и умирать по воле одной только матери – это то, чего Свейн боялся больше всего на свете. И это случилось с ним снова. Ярость одолевала его, но сделать он ничего не мог. Изгнанник дома Ньерда. В этом было что-то пугающее и что-то… Божественно-прекрасное.
Кто-то говорит, что Свейн связался с давними врагами семьи – домом Тора и живет теперь у них. Кто-то, что он стал одним из тех, кто привел охотников на эти земли. Кто-то, что он уехал в Европу и путешествовал много лет. Что из этого правда, известно лишь ему одному. И что из этого станет правдой – тоже.

---

Помнишь, Свейн? В детстве ты боялся темноты. Теперь ты ее не боишься. Потому что ты сам стал ею. А быть может, она – тобой?..